Бывают люди словно раки-отшельники. Они находят раковину по себе, прячутся в нее, плотно закупориваясь в любимом отрезке истории. И нет им дела, что жизнь идет дальше. Они пережевывают свое вечное — то ли время, то ли вас.
Это личный опыт, связанный с неуходящим прошлым. В доме-раковине, где я росла, забытой на дне старого хрущевского аквариума, царило время неопределенных 1960-х, где были невозможны авангард и нонконформизм.
В сравнении со сверстниками во дворе я была вечно устаревшей — мой воздух, мои фильмы, мои книги были совсем иными.
Жизнь шла где-то там, свободная, вне аквариума, без тины. Но она была — там. А здесь чирикали птички в клетках, висел иконой Шишкин и евангелием были рассказы для детей Бонч-Бруевича.
Путешествие во времени требует состояния крайнего отчаяния, ведь когда разбиваешь свой аквариум, очень страшно быть среди тех рыбок, что не смогут дышать в этом «здесь и сейчас».
